– Жаль! – Никита дернул плечом, устремил взгляд к боксам и усмехнулся: – Придется шокировать Белкина с особой осторожностью.

– Не придется.

– Он не приедет?

– Не в этом дело. – Оля помедлила, а потом твердо произнесла: – Костя улетел в Париж на две недели. Больше нет нужды изображать влюбленную пару.

О, как тяжело дались эти слова! Но она должна была их сказать и теперь с душевным трепетом ожидала ответной реакции. Наверное, сейчас Никита улыбнется, равнодушно бросит: «Вот и отлично» или «Тем лучше», расслабится и отправится пить кофе или чай. Для него роль сказочного принца – лишь развлечение…

– А какого черта он уехал в Париж? – нахмурившись, резко спросил Никита.

– Кажется, это связано с работой. Я не уточняла.

– На две недели?

– Да.

– А что с твоими волосами? – Он шагнул ближе и наклонил голову набок.

– Я их покрасила… немного.

Изменился не только цвет волос, но и нечто другое. Но что именно, Никита определить не мог. И еще он не мог понять, почему вдруг разозлился. Злость коротко вспыхнула внутри и погасла – такое обычно случается, когда теряешь контроль над ситуацией, но ничего же не произошло. И на хрена Белкин умотал в Париж?!

– Тебе идет, – серьезно ответил Никита и вновь посмотрел Оле в глаза. Почувствовав острую необходимость вернуться к прежним отношениям, он широко улыбнулся и повторил: – Малыш, тебе очень идет.

– Спасибо, – глухо ответила она, развернулась и быстрым шагом направилась к столикам жюри. Нет, она еще не готова оставаться с ним наедине (категорически не готова!) теперь, когда она просто Ольга Шурыгина и когда он просто Никита Замятин.

Глава 23

Итак, повар у него есть! Да еще какой!

Марк Тильман после первого тура конкурса устроил мини-представление, которым поразил всех присутствующих (вот как нужно готовить!) и сорвал гром аплодисментов. Дрессированные продукты практически сами выстроились в шеренгу и бодро промаршировали к плите, прихватив по дороге необходимые специи. Высший пилотаж! Именно в этот момент, наблюдая за приготовлением сложносочиненного блюда, Никита понял, что ему нужен только этот человек. И фиг с ней, с йогой! И плевать на фэн-шуй!

Как ни странно, переговоры были недолгими. В понедельник за вечерней чашкой кофе Никита сделал Тильману предложение, а тот уже во вторник утром позвонил и согласился. Оля говорила, будто Марк находится в поиске нового места работы. Видимо, так оно и было, но все же свою роль сыграли не только обещанные условия и безупречная репутация «Пино Гроз». Без сомнения, Тильману и раньше поступали такие выгодные предложения, но он был человеком настроения и хотел новизны: «Надоели все! Хочу чего-нибудь креативного и спокойного одновременно, и команду хочу набирать сам – чтобы ни одной постной физиономии рядом не было!» Да без проблем! Никита чувствовал себя победителем. Почти.

Это «почти» его теперь не отпускало ни на секунду.

Первую половину вторника он потратил на общение с дизайнером и строителями. Вторую – на общение с банкиром и отцом. Помимо крупных проблем, приходилось решать и мелкие, которые часто требовали не меньшего внимания, и время летело очень быстро. Но эта круговерть даже нравилась. Вернувшись в Москву, он принял вызов – и вот результат! Еще немного, еще чуть-чуть – и Нагатинскую улицу украсит черная лаковая шкатулка с редкой позолотой: новый ресторан «Пино Гроз».

В настроении отца произошли резкие перемены, что не могло не удивить Никиту. Лев Аркадьевич Замятин сменил гнев на милость и предложил помощь. Покашлял, скрывая неловкость, и предложил. Он пытался еще о чем-то поговорить, но это было настолько витиевато, что смысл ускользал – вроде он рад возвращению блудного сына (кхе-кхе), рад, что сын его такой молодец (кхе-кхе), и они – одна семья (кхе-кхе), и мать обскучалась (кхе-кхе), и не нужны ли деньги (кхе-кхе-кхе)? Нет, спасибо, уже не нужны. Даже если Никите теперь необязательно что-то доказывать отцу, он еще очень многое должен доказать себе. Вот только как отделаться от накрепко прилипшего «почти»? И надо ли от него отделываться, если оно приятно?

К Маше Никита выбрался только в среду. Купив в супермаркете разных пирожных, мартини и сок, он, мысленно напевая, отправился к ней домой. И хотя последние дни он ей добросовестно звонил (два раза), но все же ожидал заслуженных укоров и обид. Странно, ее настроение отчего-то не задевало – он не переживал, что Маша огорчилась. Пирожные, мартини, сок – привычный способ загладить вину, но не более.

– Явился – не запылился, – насмешливо встретила она Никиту, уперев руки в боки. Комично изображая рассерженную домохозяйку, она резко отобрала пакет и поджала губы.

Никита попытался понять ее настроение, но, боясь промахнуться, воспользовался одним из своих приемчиков: развел руками, пожал плечами, уронил голову на грудь и тяжело выдохнул:

– Виноват.

Маша засмеялась и потянула его на кухню.

– Не думаешь же ты, что я буду пить твой мартини?

– Конечно, нет.

– Не думаешь же ты, что я буду разбавлять его твоим соком?

– Конечно, нет.

– Не думаешь же ты, что я стану есть твои пирожные?

– Конечно, нет.

Развернувшись, хмыкнув, она чуть закинула голову назад и игриво спросила:

– И где тебя носило, черт побери?

– Работа, – вновь развел руками Никита.

– Опять презентации и рестораны?

– Они проклятые, они!

– Выставки и новые деловые знакомства?

– Сплошная рутина.

Многозначительно покачав головой, мол, знаем мы вашу рутину, Маша отправила пакет с гостинцами на стол, подскочила к Никите и повисла у него на шее.

– Ты хотя бы скучал?

– Да, – автоматически ответил он, – еще как.

Она потянулась к его губам, он улыбнулся и коротко поцеловал ее, испытав при этом совершенно непривычные чувства. В душе не вспыхнул огонь, руки медленно разжались, скользнули по ее бедрам вниз, не задерживаясь на плавных изгибах стройного тела. Сейчас ему не хотелось с ней шутить, не хотелось впитывать взглядом ее родинки, не хотелось ничего обещать. Он бы выпил кофе. Просто горячего кофе.

– Будешь чай или кофе? – она точно прочитала его мысли.

– Кофе.

– А может, поужинаем в ресторане?

– Прости, не могу. – Он выдвинул стул и сел. – Сегодня третий тур конкурса поваров, я обещал быть. Плюс потом банкет. Отец просил провести вечер с ним, и я пообещал составить ему компанию.

– И ты не возьмешь меня с собой? – Машина правая бровь вопросительно приподнялась.

Никита провел ладонью по лицу, подпер щеку кулаком и ответил:

– Давай в следующий раз. Я не собирался там долго засиживаться…

Вдруг он почувствовал острое желание уйти, точно ему в этот момент не хватило воздуха, но волна секундного беспокойства и раздражения быстро схлынула.

Маша, это же его Маша. Русые волосы, зеленые глаза…

– Ну и ладно, – легко согласилась она и пожала плечиком. – А где проходит этот конкурс? В каком-нибудь ресторане?

– Не-а, в выставочном комплексе на проспекте Мира, а вот банкет организовывают в головном ресторане моего отца. Поздравят победителей, вручат подарки, поужинают, обсудят всякие проблемы… Ничего нового.

– Значит, в ресторане твоего отца, – тихо повторила Маша, хитро прищурившись. – Какое пирожное тебе положить?

Но Никита покачал головой. Аппетита у него совсем не было. Посмотрев на часы, он сделал большой глоток кофе – через пару часов начнется третий тур конкурса поваров, а затем банкет. Приедет ли Оля?

Зал взорвался очередными аплодисментами. Ивон Перро пожал руку победителю – долговязому молодому человеку в светлом костюме – и закивал во все стороны. Очень скоро счастливчик отправится в Париж, где перед ним распахнет свои двери одна из самых престижных школ поваров.

– Все по справедливости, – сказал Лев Аркадьевич, наклонившись к Шурыгину. – Парень и правда хорошо готовит.